Неточные совпадения
Она зашла в глубь маленькой гостиной и опустилась на кресло.
Воздушная юбка платья поднялась облаком вокруг ее тонкого
стана; одна обнаженная, худая, нежная девичья рука, бессильно опущенная, утонула в складках розового тюника; в другой она держала веер и быстрыми, короткими движениями обмахивала свое разгоряченное лицо. Но, вопреки этому виду бабочки, только что уцепившейся за травку и готовой, вот-вот вспорхнув, развернуть радужные крылья, страшное отчаяние щемило ей сердце.
Не успело воображение воспринять этот рисунок, а он уже тает и распадается, и на место его тихо воздвигся откуда-то корабль и повис на
воздушной почве; из огромной колесницы уже сложился
стан исполинской женщины; плеча еще целы, а бока уже отпали, и вышла голова верблюда; на нее напирает и поглощает все собою ряд солдат, несущихся целым строем.
Гегель во время своего профессората в Берлине, долею от старости, а вдвое от довольства местом и почетом, намеренно взвинтил свою философию над земным уровнем и держался в среде, где все современные интересы и страсти
становятся довольно безразличны, как здания и села с
воздушного шара; он не любил зацепляться за эти проклятые практические вопросы, с которыми трудно ладить и на которые надобно было отвечать положительно.
Павел
стал искать его глазами — и вдруг увидел перед собой Анну Ивановну, в прелестном
воздушном платье и всю залитую в брильянты.
Эта маленькая головка, эти мелкие черты лица, эта миниатюрная фигурка с легким, почти
воздушным станом — все это сморщилось, съежилось, свернулось в комочек.
Эта
воздушная переправа совершена была Ахиллой благополучно, но самый шест, на котором он сделал свой гигантский скачок, не выдержал тяжести его массивного тела и переломился в ту самую минуту, когда ноги дьякона только что
стали на перевале.
Постепенно мысли его
становились туманнее; и он полусонный лег на траву — и нечаянно взор его упал на лиловый колокольчик, над которым вились две бабочки, одна серая с черными крапинками, другая испещренная всеми красками радуги; как будто
воздушный цветок или рубин с изумрудными крыльями, отделанный в золото и оживленный какою-нибудь волшебницей; оба мотылька старались сесть на лиловый колокольчик и мешали друг другу, и когда один был близко, то ветер относил его прочь; наконец разноцветный мотылек остался победителем; уселся и спрятался в лепестках; напрасно другой кружился над ним… он был принужден удалиться.
И новою предстала жизнь. Он не пытался, как прежде, запечатлеть словами увиденное, да и не было таких слов на все еще бедном, все еще скудном человеческом языке. То маленькое, грязное и злое, что будило в нем презрение к людям и порою вызывало даже отвращение к виду человеческого лица, исчезло совершенно: так для человека, поднявшегося на
воздушном шаре, исчезают сор и грязь тесных улиц покинутого городка, и красотою
становится безобразное.
Да и как, спрошу я, как могу я, скромный повествователь весьма, впрочем, любопытных в своем роде приключений господина Голядкина, — как могу я изобразить эту необыкновенную и благопристойную смесь красоты, блеска, приличия, веселости, любезной солидности и солидной любезности, резвости, радости, все эти игры и смехи всех этих чиновных дам, более похожих на фей, чем на дам, — говоря в выгодном для них отношении, — с их лилейно-розовыми плечами и личиками, с их
воздушными станами, с их резво-игривыми, гомеопатическими, говоря высоким слогом, ножками?
Потери видны, приобретений нет; поднимаемся в какую-то изреженную среду, в какой-то мир бесплотных абстракций, важная торжественность кажется суровою холодностью; с каждым шагом уносишься более и более в это
воздушное море —
становится страшно просторно, тяжело дышать и безотрадно, берега отдаляются, исчезают, — с ними исчезают все образы, навеянные мечтами, с которыми сжилось сердце; ужас объемлет душу: Lasciate ogni speranza voi ch'entrate!
Лодка под ним колыхнулась, и от ее движения на воде послышался звон, как бы от разбиваемого стекла. Это в местах, защищенных от быстрого течения,
становились первые «забереги», еще тонкие, сохранившие следы длинных кристаллических игол, ломавшихся и звеневших, как тонкий хрусталь… Река как будто отяжелела, почувствовав первый удар мороза, а скалы вдоль горных берегов ее, наоборот,
стали легче,
воздушнее. Покрытые инеем, они уходили в неясную, озаренную даль, искрящиеся, почти призрачные…
На
воздушный, тонкий
станБрошен легкий сарафан...
Она села, грудь ее воздымалась под тонким дымом газа; рука ее (Создатель, какая чудесная рука!) упала на колени, сжала под собою ее
воздушное платье, и платье под нею, казалось,
стало дышать музыкою, и тонкий сиреневый цвет его еще виднее означил яркую белизну этой прекрасной руки.
Как только я
стал подыматься на свою
воздушную лестницу и повис на третьей или четвертой ступеньке, собака нашла, что это уже слишком.
Но на самой половине
воздушного пути
стало еще труднее.
Вот он и
стал пытать, не будут ли мертвые лягушки двигать ногами и от
воздушного электричества. Для этого он взял лягушек, снял с них шкуру, отрезал головы и передние лапы и подвесил их медными крючками к крыше под железный желоб. Он думал, что когда найдет гроза и в воздухе будет много электричества, то через медную проволоку электричество пройдет в лягушек, и они начнут шевелиться.
В белом платье,
воздушном облаком окутывающем мои худенькие плечи, руки и
стан, с туго заплетенными иссиня-черными косами, я страшно походила на мою покойную маму.
И
стан прекрасный, гибкий. Худощавость и высокий рост придают ей что-то
воздушное.
И, поспешив к клетке, он вынул оттуда попку и пустил его из окна в сад. И последний, важно нахохлившись, с гордо поднятой головой, важно зашагал по дорожке. А Юрик, довольный тем, что настоял на своем, разом успокоился и
стал внимательно слушать сказку о «
воздушном замке», прерванную его неожиданным капризом.
В ушах у блондинки красуются крупные бриллианты; красивый
воздушный стан ее как-то особенно элегантно задрапирован складками шикарного дорожного костюма из темно-серой английской материи.
Начинаясь в высших,
воздушных слоях, оно не оказывается бессильным и ниже: и животные и люди — все под этим оживляющим угревом
становятся веселее: легче дышат и вообще лучше себя чувствуют.
Пробовал Перегуд хорошо испить «на потуху» и постараться уснуть покрепче, но все
воздушных бесов множество за ним гналося и во сне ему
стало сниться.